№ 1

Бой колокола разносился по темнице, заставляя пленницу то испуганно сжиматься, то резко вскакивать и начинать бормотать что-то несуразное. Темные глаза с багровым отливом отчетливо выделялись на фоне бледной кожи. Губы едва-едва могли шевелиться и бормотать какие-то слова. Руки нервно дрожали. Когда звенит колокол, появляется ощущение полной безнадежности, хочется либо сбежать куда-нибудь, чтобы никогда не слышать этот ужасный бой, либо прислониться к стене, и слушать. Слышать и слушать.  Когда слышишь этот звон, сразу вспоминается родная деревенька, соседские мальчишки и приходская церковь, куда жителей из окрестных поселений сгоняли молиться по воскресеньям. Помнятся и поезда, которые проезжая мимо, задорно пыхтели, а по ночам улыбались своими фонариками. Иногда кажется, что стоит лишь закрыть глаза, и это все вернется вновь, все эти посиделки у костра, ночь Ивана-Купала, когда дети и взрослые ходили искать клад под папоротником, бои с козлом, догонялки у старого леса, добрые бабушкины сказки. А еще помнится длинная дорога, мелькавшая за окном поезда. Ночь и тишина. Проводница ходит за дверью купе, постукивая ложкой. Рядом лежат незнакомые пассажиры. Впереди лишь новый большой город, который примет со всеми недостатками. Верилось, что дальше будет лишь счастье и все будет хорошо. Девушка в камере лишь нервно вздрагивает и смеется. Колокол все еще продолжает стучать и навевать воспоминания. Помнится и этот большой и страшный город, который проглотил, разжевал и выплюнул. Помнятся и презрительные взгляды прохожих, и крики о пощаде. Помнятся дырки и царапины от уколов на коже, сочувствующие и издевающиеся взгляды, когда на улице избивали палками и дубинками. Нельзя забыть и об избитых в кровь ногах, которые подкашивались при каждом шаге. Вспоминаются и гнилые трущобы, которые буквально пропахли смертью. Но одно из самых страшных и безумных воспоминаний, это ребенок, который молит о пощаде, когда кожа разрывается и из неё вытекают струйки крови. Медленно обводишь тонкие вены, черточка за черточкой вырисовывая тайные, известные лишь себе знаки на этой чистой и прекрасной коже. Детское тело вздрагивает, захлебываясь в крови. Ярость отступает, оставляя место лишь усталости. Облизываешь губы и смотришь на тело ребенка. А вдруг приснилось? Глазенки дитя смотрят устало. Удивляешься лишь мимоходом, как он может дышать с такими ранами. И смотреть так… жалобно и серьезно одновременно своими карими глазками. Настоящее дитя, как на такого может рука подняться? «Но у тебя же поднялась» - шептала совесть когда-то давно и продолжает шептать спустя года. Этот ребенок… Как много с ним было пережито. Какое это было время! Переезжая из города в город на поездах, он учился жить, а ты – жить заново, дыша воздухом свободы. Выступая на аренах, в цирках и на улицах, изредка ходя по домам, вы осознавали, что такое счастье. Как это, жить, не боясь оплеух матери и не скрываясь от закона. Как это прекрасно, читать сказки и готовить ужин, звать домой после тяжелого дня, лечить ссадины после боев с козлом и от соседских мальчишек. Тогда, повторяя каждый вечер, что все будет хорошо, ты верила в это. Ты начинала верить. Только однажды никто не вернулся. Мир снова рушился и понимаешь, что его, твой маленький и уютный мир, уже нельзя было склеить. Та начала осознавать свою привязанность и любовь к этому ребенку, хотя какому ребенку? Прекрасному человеку, которого ты воспитала. Пыталась воспитать, несмотря на свою неграмотность, отчуждение и сильную руку. Тогда тебе уже тяжело было от этой чуждой, неправильной любви к своему воспитаннику, человеку, которого ты искалечила и приласкала, как бездомного слепого котенка… Колокол перестает бить. Девушка захлебывается этой тишиной, которая длилась лишь мгновение, но показалась ей вечностью. Дверь раскрывается. В проеме стоит лишь тень, которая улыбается знакомой улыбкой. Карие глаза смотрят чуть насмешливо, нетерпеливо. Лицо девушки озаряет мрачная улыбка, глаза начинают светиться багровым чуть ярче, чем до этого. Она чувствует всю свою любовь, боль и ревность по отношению к этому человеку. И человеку ли? Так полюбить можно только демона, который вышел из самой преисподни. Чего же ты хочешь, демон? Чего же? Девушка неторопливо встает по стенке, глаза просто пылают. Ненависть отражается на её лице лишь жалким отголоском настоящего чувства: любви. Когда девушка смотрит на человека в тени, то её захлестывает безумная, невиданная доселе ярость, которая поглощает целиком. Откуда только взялись силы на смертельный бросок ножом? Откуда взялись силы хохотать, стоя над трупом? Девушка выходит из камеры, идя по развалинам здания неизвестно куда. Вокруг летает запах гнили и дохлых крыс. Запах смерти. В голове бродит лишь одна мысль: «Все будет хорошо. Теперь-то уж точно все будет хорошо…» Снова начинает бить колокол.

Голосование началось.